 |
Гриша получил повестку весной, когда уже стояли тёплые деньки, и его пьяная компания выползла из зимней спячки на призаборные лавочки культурно развлекаться. Развлекух в Российской глубинке мало, но они есть. Пить мутный самогон, бить друг-другу в кровь ебальники и орать матерные песни под нихера не строящую гитару «бобёр». Последнее, ввиду отсутствия слуха мало кого волновало. Ну и хуле, что играющий знает 2 песни и 3 аккорда, а своими воплями составляет местным помоечным котам ебеническую конкуренцию? Главное, что про жисть и от души! Правда на вопли быстренько прибегал участковый Пронькин и разгонял их всех к ебеням, но местных деятелей подкустового творчества это ебло ещё меньше, - они просто шли в поля, куда участковый ходить боялся.
В общем, отдыхать в Гришиной деревне не только умели, но и любили. К тому же, в колхоз к бабкам-дедкам в скором времени намечался приезд городских блядей на летний выпас. Родители данных особей женского пола, были, как ни странно, в большинстве своём люди образованные и порядочные. Намучившись с чадом за зиму, они сплавляли её в деревню, в надежде, что там не вышедшая умишком дочка хоть как-то пригодится по хозяйству. Наивные не знали, или пытались не замечать, что для их дитятки поездка в деревню означала только смену поёбочной дислокации: от кроватей на блат-хатах до душистых сеновалов под ясным деревенским небом. Бухло становилось подешевле, хуи повонючей, а так всё было зашибись.
Это была отличная новость для всех собратьев по трипперу, который большинство колхозного мужского населения, уже давно намотало от местных давалок в количестве 3-х штук. Для всех, кроме Гриши. Грише предстояло отдавать долг Родине, драя параши где-нибудь на Дальнем Востоке.
Гриша сначала хотел просто подтереться стрёмной бумажкой и забыть об её существовании, но к нему – единственному идиоту призывного возраста из всего колхоза, пришёл лично участковый. Пронькин знал, что такие как Гриша могут только разбазаривать чужое имущество. Причём, неважно где; здесь или в ебенях. Но здешнее было вверено лично ему, а не какому – то гипотетическому прапорщику. Поэтому он и хотел, хотя бы на полтора года избавить родное село от главного претендента на высокое звание распиздяя. Речь была прочитана грозно, внушительно, с демонстрацией пары собственных юбилейных наград вообще, и мозолистого кулака в частности. К тому же, Гришина мама тоже втайне надеялась, что в рядах вооружённых сил РФ сынке если ни не вколотят ум, то хотя бы вышибут дурь.
Так что, как ни крути, приходилось Грише на полтора года забыть про местных блядей и ёбнутых сотоварищей. В душе он надеялся, что родственных душ и сладостных дырок он найдёт и там, но более реальная перспектива стирать портянки «дедушкам» не по хуйне тревожила его душонку. Откосить от армии ему не представлялось возможным. Денег в семье было мало, да и не дала бы их на такое дело мамка, перекрестившаяся в жизни всего 2 раза: на свидетельство о смерти мужа – алкоголика и на повестку сына – продолжателя папиных традиций. Перспектива оторвать себе яйца, чтобы откосить по инвалидности тоже не катила, а в остальном Гриша, воспитанный на свежем воздухе и парном самогоне был здоров как колхозный племенной бычара - Гришин тёзка.
И вот настал день «Ч». Провожать Гришу в армию собралось вся деревня. Хоть накосячил он здесь порядочно, но деревенский народ по натуре своей незлобивый; с улыбкой и ебальник бьют, и в тарелку добавки подливают. Выпив по стакашечке со взрослыми, молодёжь пошла в любимый парк перед клубом – на основной банкет.
Самогон лился рекой, нехитрая домашняя закусь весело хрустела на зубах, девки выстраивались целовать будущего героя в очередь, только Грише было как-то не по себе. Наскоро накатив пару стаканов, тот переобнимался с друзьями, выслушал отеческие наставление уже успевших послужить односельчан и, пошатываясь, побрёл до родной хаты. Там лёг на кровать, включил телевизор и тупо уставился в экран. Дельных мыслей в его пьяной голове отродясь не водилось, а тут и те, которые были, совсем сбились в кучу. После рассказов знакомых дембелей про «радости» духани и черпачества служить не хотелось страшно, а делать было нечего.
Гриша кое-как навёл глазами резкость на экран. По телевизору показывали какого-то генерала. «Вот сука, и тут он», подумал Гриша. Генерал рассказывал про каких-то гомосексуалистов, которым, по его словам давно предоставлены отсрочки как больным на голову, чтобы не разлагали своим мерзким видам ряды Российской армии. Типа - ебешься в жопу – иди не в военкомат, а на любимый хуй.
Тут Гриша насторожился. Слово «пидорасы», несколько раз слетевшее с языка выступавшего генерала было нашему призывнику смутно знакомо. По его мнению, так называли серьёзно прокосячивших людей и, если тебя назвали пидорасом безвинно – следовало крепко набить брехуну ебальник. Ещё так звали подкрашенных мальчиков которые сосали хуй и давали в жопу. Ни о каких отсосах и ахтунге речь в их колхозе вообще не шла: таких, если появлялись, сразу забивали колами всей деревней. А плохим себя Гриша, несмотря на довольно бурную молодость, не считал, хотя однажды звание «пидорас» всё-таки заслужил.
Продолжение поста "Призывная комиссия" тут...
Рейтинг: 5
Просмотров: 4909
|
|
|
