Прозвенел звонок.

- Все записали домашнее задание? - Ирина Павловна, классный руководитель, строго оглядела готовый сорваться с мест 9ый <В> класс. - Урок окончен, дежурные остаются.

Она кинула взгляд на график дежурств для 418 кабинета. - Сегодня дежурят Кузнецова, Михайлов и Соколова.

- А сегодня Соколовой нету! - Закричал Петя Михайлов, - пусть другая группа дежурит!

- Ничего, справитесь и вдвоем, ничего сложного, не забудьте, сегодня суббота, значит, надо полить цветы. Катя Кузнецова, слышишь меня? Не забудь! Я ухожу, класс закроете, ключи сдадите Семену Николаевичу в учительскую.

Все ученики разбежались, ушла Ирина Павловна, оставив ключ на столе. Остались только двое дежурных. Петр поднял стулья на столы, попросил Катю набрать ведро водой в женском туалете, так как мужской на четвертом этаже не работал, а спускаться на нижний совершенно не хотелось. Принеся воду в класс, перелил немного Кате в кувшин для поливки цветов, наскоро вымыл полы, смял тряпку и огляделся. По распорядку в их группе он мыл полы, приносил воду и ставил стулья на парты. Вытирала пыль Надька Соколова, а Катя обычно поливала цветы и мыла столы. Сейчас она вместо Надьки вытирала пыль со шкафов, умело и быстро работая ветошью. Так как Петьке делать было вроде как уже нечего, а мыть столы он считал исключительно девчоночьей работой, то он принялся разглядывать, как работает Катя. Закатанные рукава, короткая юбочка, из-под которой выглядывали стройные ноги, вызвали потепление в Пети между ног. Честно говоря, он, как и почти любой девятиклассник, хотел всех своих одноклассниц, кроме самых безобразных, но Катя нравилась ему больше других. У него не было каких-нибудь глупых нежных чувств, но ее он чаще представлял себе в своих объятиях, мысленно целовал ее грудь, трахал ее, онанируя по вечерам в постели. Кончая на простыню и себе на руку, он представлял, что выплескивает сперму ей на пизду, груди, лицо. Он хотел, чтобы ее стройные ноги обвивали его зад, пухлые губы целовали его хуй. Но все это было, увы, несбыточно для него и все его обладание Катей на этом заканчивалось. Все его притязания были отвергнуты, и она не обращала не него почти никакого внимания.

Тринадцатилетняя Леночка Соколова была хороша собой и прекрасно об этом знала. Ее грудь была не по детски развита, а курчавые темно-каштановые волосы обрамляли аккуратную головку, оттеняя капризно припухлые губы. Она очень любила вертеться перед зеркалом, любуясь сама собой, и уже неоднократно ее мучили странные чувства и желания, заставлявшие сладко замирать сердце. Она еще не чувствовала влечения к мужчинам, а тем более к плюгавым мальчишкам из своего класса, но уже с удовольствием читала о приключениях Анжелики.

Мать послала ее к Екатерине Сергеевне, своей давней подруге, с какой-то запиской. Весело пристукивая острыми каблучками по асфальту, она пробежала до указанного ей дома, взбежала на третий этаж, сверкнув в пролетах короткой взлетающей юбчонкой, и позвонила в дверь квартиры 23.

Дверь открыла женщина лет 35, очень аккуратно причесанная, и, несмотря на домашнюю обстановку, одетая в голубые джинсы и плотную рубашку мужского покроя. Она была на полторы головы выше Лены и свысока, но с некоей долей странного любопытства, посматривала на девочку светлыми глазами.

- Я от Соколовых, - на всякий случай представилась Лена, протягивая записку, - мама просила передать Вам эту записку.

- А что ж она не позвонила, - глубоким грудным голосом осведомилась женщина, слегка склонив набок голову. Лена невольно залюбовалась водопадом крашенных в белое волос, опустившихся при этом к плечам.

- Она сказала, что это не телефонный разговор.

- Ага, - протянула Екатерина Сергеевна, разворачивая записку, и отступая в сторону от двери, - проходи, пожалуйста, сейчас мы со всем разберемся. Разувайся и проходи прямо в комнату. Кстати, как тебя зовут?

- Лена, - несколько смущенно ответила Соколова, скидывая туфельки и босиком проходя в комнату.

Екатерина прошла вслед за ней, и взгляд ее был прикован не столько к записке, сколь к тоненьким ногам гостьи обтянутым блестящими модными колготками с крупным красно-синим рисунком.

Небольшая комната, в которой оказалась Лена, по-видимому, служила хозяйке чем-то вроде места для отдыха. Большую часть пространства в ней занимало черное большущее кожаное кресло. Перед ним стоял комбайн - телевизор и видеомагнитофон в одном корпусе - окно закрывали плотные темные занавески. Одну стену занимала длинная стенка, около другой стояла узкая кушетка.

Я звал ее Кот. Вообще-то ее звали Ира, но я с первых минут знакомства прозвал ее Кот, и она только на это имя со временем стала откликаться, и даже при знакомстве представлялась - просто Кот. Что она из себя представляла? Это был тот типа женщин, глядя на которых, с первой минуты и далее возникает только одна мысль: "перегнуть через стол и:.". Именно так и я подумал, когда пришел первый день на новую работу. Сказать что у нее были блядские глаза, это не сказать ничего. Они просто горели огнем желания. Горели в любое время суток, как в том анекдоте, если бы у всех б.. светились глаза, в Одессе были бы белые ночи. Она представляла собой гремучую смесь чего-то греческого и еще не менее южного. Поэтому можно было догадаться о том темпераменте, который скрывался в ней. И так я пришел на новую работу, и тут же был "раскручен" на "проставу", в конце рабочего дня столик был накрыт и веселье началось. Я сидел напротив Кота, и про себя мурлыкал песенку "Эти глаза напротив, эти глаза не против:". "Пошли курить", предложил я и мы двинули в коридор. Офис располагался в здании какого то бывшего НИИ, и в виду позднего часа народу в коридорах уже не было. Возле подоконника, где располагалось место для курения, я просто взял ее голову и притянул к себе.

Трамвая не было уже минут двадцать. Эта проклятая десятка ходит до того редко,что хоть плачь. Почти весь отпуск ушел на такие вот тягостные ожидания в очереди за пивом. А с понедельника уже на работу. Народ рядом нервничает, рычит потихоньку, но ждет - домой всем хочется. Один только я, наверное, не торопился домой. Я, двадцатипятилетний молодой человек, год как разведенный, живу один и встречают меня в квартире разве что тараканы. Но ждать все равно тошно, Я отошел в сторонку, закурил, чтоб успокоиться, и решил, что если я досчитаю до ста, а трамвая не будет, то дам кому-нибудь по морде. Или сам получу - это не принципиально, главное, чтоб разрядиться. Летний день подходил к концу, стало чуть свежее. Кое-где включились редкие рекламные надписи, вывески и т.п. Из парка напротив вышли два мента с рацией, потоптались, скрылись за углом. Наступал вечер.

Где-то на пятом десятке я вдруг услышал:

- Слышь, парень...

Я обернулся и увидел перед собой невысокую девчушку лет шестнадцати, уставившуюся на меня угрюмым взглядом.

- Угости сигаретой, - попросила она шепотом.

- Иди домой, дите! На горшок и спать понятно? - ответил я но все же заметил, что мини у этой крошки весьма впечатляюще.

- Мамка далеко, - сообщила таинственная незнакомка. - Не жмись.