Петрович же планировал использовать эти штуки для создания действующей модели старинной версии сетевого WarCraftа. Этот проект наверняка принес бы ему первый приз на ежегодной выставке любителей старинных компьютерных игр.
*
Теща нагрянула внезапно, как обычно.
«Я заполучила билет на «Лебединое озеро» в классической версии, заодно и внучков проведаю на выходных, - хищно улыбалась профессор Кембриджа и почетный доктор социологии с экрана видеофона. – Вылетаю через 5 минут, сообщи Александру, чтобы он меня встретил в Шереметьево: терпеть не могу, когда внуки за рулем».
*
- Матвей, дорогуша, ты знаешь, чем классическая версия «Лебединого озера» отличается от модернистских трактовок? – дороги до дома как раз хватило Анне Михайловне на точное перечисление всех музыкальных, постановочных и хореографических отличий, коих набралось ровно 785.
Хитрый Матвей впихнул в ухо микронаушник, поэтому всю дорогу мерно кивал головой, слушая какое-то свое очередное радио. Петрович искренне завидовал сыну. Не то чтобы теща была монстром, просто ее визиты всегда оставляли чувство глубокой вины перед миром и несоответствия большим надеждам.

*
- Боже мой, Патриция, что ты сделала с волосами? – теща с ужасом воззрилась на приехавшую из школы внучку.
- Хай, ба! А чего, это самый продвинутый цвет? Называется «Ляжка трепетной нимфы».
- Ляяя?.. Ляжка?.. Мария! Александр! Но вы, как родители?.. – теща раздувалась от негодования. – Вы, как родители несовершеннолетней девочки!.. вы должны были остановить ее!!!
- Ма, я не понимаю, в чем трагедия? – сделала попытку оправдаться жена. – Ну они ж дети. Они все так сейчас красятся...
- Машенька, но это же ужасно! У ребенка нет совершенно никакого вкуса! А ведь она девочка, а девочка – это будущая женщина! Кажется, я сделала все, чтобы привить тебе вкус! Вспомни, как мы ходили вместе в музеи! Афины! Ватикан! Мемориальный комплекс Церетели в Москве!.. О боже, боже... Как ты, моя дочь, могла воспитать ребенка так, чтобы в неполные 13 лет она красила волосы в такой цвет?!
- Мам, она хорошо учится... Читает много... В школьном хоре поет... Ну подумаешь, волосы покрасила... Это ж смываемая краска...
- Дочь моя, речь идет не о том, что краска смывается. Краска смоется, но вкус ребенка останется навсегда загубленным!.. Я всегда, всегда говорила, - всхлипнула Анна Михайловна, - что детей необходимо воспитывать. Детям надо прививать культуру!.. Вот вы, Александр, вы, отец, – соблаговолила обратить внимание она на зятя, пытавшегося прикинуться тумбочкой, - когда вы в последний раз водили детей в музей?! Или слушали с детьми классическую музыку?..

Александр стыдливо потупился. Он вообще как-то не любил всех этих Битлов и Бетховенов. «Черт, как же мы не подумали, что Патьке надо голову помыть перед приездом бабки...», - тоскливо думал он.
- Да-да! А я в свое время... Моя покойная матушка запрещала мне слушать «попсу», и теперь я ей благодарна! Во что бы я выросла, если б не она?.. Ведь я всегда говорила вам, дети: поведенческая база закладывается в раннем детстве!..

Петрович виновато вздохнул. Патриция, не обращая внимания на ругань бабушки, уже чмокнула ее в щеку и убежала делать уроки. Матвей уехал на футбол. И только им с женой теперь предстояло пожинать плоды бабушкиного гнева до самого вечера... А потом еще и еще... Потому что если уж Анна Михайловна и заводилась по поводу культуры и воспитания – это было очень, очень надолго.

*
- Дорогая, милая, я всегда говорила, что тебе нужен человек нашего круга, нашего уровня воспитания, - доносился снизу голос тещи: они с женой вернулись с балета. – А что твой Саша? Вот чем он сейчас занимается?
Жена флегматично посмотрела на свет в окнах второго этажа гаража:
- Техникой своей старинной. Недавно вон опять кучу каких-то деталей с е-бея привезли...
- Вот! Вот! Когда он в последний раз водил тебя в театр? Или дарил цветы?
- Ну... мы были с ним на выставке любителей Тетриса... И Матюшку брали: очень познавательно...
- Но разве это нужно ребенку? Тееееетрис, - Анна Михайловна аж фыркнула. – А потом начинаются всякие... Ляжки трепетных нимф...
Петрович закрыл окно и вернулся к своему старинному монитору...

*
«Йеееес, я сдала последний экзамен! Теперь я студентка, ура!»
«Нутик89, поздравляю!»
«Молодец! А куда ты поступила?»
«На социологический факультет!»
«А правда, что туда без блата не поступить?»
Петрович открыл лаптоп и загнал в поисковик непонятное словечко. «Блат – протекция», - выдал краткий он-лайн толкователь. Теперь он уже был уверен, что не зря начал копаться в сохранившейся на серверах информации: оказалось, что когда-то на них хранился популярный в начале века он-лайн дневник. Читать чужие жизни оказалось занятием настолько увлекательным, что вот уже которую неделю все вечера после работы Петрович проводил за изучением сообществ и юзеров.
«Надо же, ровесница тещи, - подумал он, читая дневник этой девочки. – Впрочем, Анна Михайловна наверняка никогда не вела он-лайн дневников. «Это так пошло!»
«Оооо, как я хочу Диму Билана, - писала девочка. – Я тащусь от его песен. Я тащусь от него! Вчера пришлось взять у матери из кошелька 500 рублей, чтобы купить билет на концерт. А ей сказала, что нас всем классом на экскурсию везут. Поэтому вернусь завтра поздно. Дайте ссылку на какой-нибудь музей, чтобы было чего ей потом навешать!»

«Вчера был такой прикол, тусовались с парнями, выпили пива, курнули травы, а мать унюхала!!!! Это был п&&&ц какой-то!!!! Она мне говорит: «Немедленно домой» А я: «Не пойду». И не пошла. А Пашка мне говорит, давай на джипе покатаемся. Придурок!!!! Въехал в забор, машину папкину поцарапал, а я руку разбила, мать меня в больницу возила, швы накладывали. Зато я теперь как готы буду! всем смотреть, какой у меня клевый шрам!!!»

Петрович охнул. Все сходилось как в древней индийской мелодраме.

*
Анна Михайловна проснулась в дурном расположении духа. «Лебединое озеро» вызвало вместо катарсиса мигрень, старинные кресла в театре были страшно неудобными, зять и дочь не проявляли нужной почтительности... А уж, казалось бы, она ясно выразила свое мнение о прическе внучки... У них было достаточно времени, чтобы смыть с ребенка эту страшную краску... За завтраком Анна Михайловна в гробовом молчании поковыряла ложкой хлопья, затем замогильным голосом произнесла:
- Спасибо, Маша, я сыта.
Внуки потупились, предвидя, чем обернется это затишье.
- В наше время, - откидываясь назад, начала Анна Михайловна, - когда я, дети, была маленькой, несмотря на бардак и общее падение культуры, все-таки оставались определенные духовные ценности, которые бережно сохранялись в некоторых семьях... Я говорю в данный момент о той культуре, которой нельзя научиться, которую можно всосать с молоком матери – и только. Поведенческая культура, - продолжила Анна Михайловна, помешивая чай, услужливо поданный ей дочерью, - это то, что передается исключительно на основе контактного опыта. Только так прививается нравственность и мораль, только так!
Умолкнув на минуту, она сделала глоток чая. Петровичу этого времени оказалось достаточно:
- Дорогая Анна Михайловна, - торжественно произнес сияющий зять. – Как вы знаете, я увлекаюсь стариной и старинной техникой! – Теща удивленно вытаращилась на него: как-то она не представляла, что зять может открыть рот посреди ее лекции. - Позвольте зачитать вам и вашим внукам отрывки из вашего он-лайн дневника, который вы вели, если я не ошибаюсь, с 2004 по 2012 год.

«Церетели – это ужоснах настоящий! Тут нас на выпускном возили на Поклонку, а там этот дракон, копьем на куски нарубленный. Это ж хорошую траву курил аффтар, что ему такой бред привидился. А Кутузов в метро – это еще страшнее... Хорошо что мы были в жопу пьяные, а то такое на трезвую голову увидишь – потом тазиком от глюков не отмахаешься!!! А я еще и все платье пивом облила. Но я еще хорошо – а Наташка костюм Витьку облевала, так ужралась, прям во время медляка...»

- Я... Я... не могла... это не мое... – покраснела Анна Михайловна. – Церетели, как известно, подвергался критике в начале своего творческого пути... но... я была глупой девочкой...
- А вот еще, - Петрович с наслаждением перевернул страницу, распечатанную на старинном принтере, - про Диму Билана...
- А кто такой Дима Билан? - спросила Патриция заинтересованно.
- Не знаю, доча, но знаю, что твоя бабушка очень любила его песни, хотя, судя по комментариям, большая часть населения считала его «попсой»... Здесь еще, - глядя в лицо то бледнеющей, то краснеющей теще, сообщил Петрович, - про то, как вы пили пиво, курили травку... и даже про мальчиков... ну и десяток постингов из сообщества «girls_only»...
Теща вскочила:
- Отдайте!!! Отдайте, вы не имеете права! Это мое! Это... это личное!!!
- Ну почему же? Если 48 человек читали это каждый день в открытом доступе... А гелз_онли – так и все 3000...
- Ба, что, правда? Ну ты крутааааая, - округлились глаза у Патриции, выхватившей листок с фотографиями. – Я б такое никогда не смогла надеть... И как ты в этом ходила?!
*
Через несколько лет Петрович вошел в число самых богатых людей мира: ему удалось удачно продать дневник одного из Нобелевких лауреатов по литературе исследователям его творчества, издать дневники нескольких писателей и поэтов, ученых, актеров, музыкантов, политиков и даже трех миллионеров. Ну и множество известных (да и неизвестных тоже!) лиц предпочли выкупить свои дневники сами. Кто-то – со словами «Не хочу, чтобы конкуренты могли прочесть про мои покаки и пописы», кто-то – на память о давно ушедших родителях и бабушках-дедушках... Не подлежал выкупу единственный журнал: Нутик89.

Особо трепетные ее «постинги» Петрович выучил наизусть. И всякий раз, когда Анна Михайловна профессорским тоном начинала отчитывать зятя, дочь и внуков и взывать к культуре и морали, Петрович, сладко улыбаясь, начинал зачитывать в сторону:
- Девчоооонки, мой парень по пьяни нассал мне в ботинки, а теперь пристает, почему я не хочу с ним спать, чего делать, как ему это объяснить?..