-- Ну конечно, - удивился я. - Ездит, и летает. Всегда летало.

-- У вас не опасно в такое время садиться в такси?

-- Насчет такси не знаю, они денег много хотят, но в рейсовом аэробусе - почему же опасно?

-- У вас же на Земле живут террористы... - вздохнула Женечка.

-- В такое время они всегда спят, - пошутил я.

-- А во сколько просыпаются террористы? - спросила Женечка абсолютно серьезно и, не дождавшись ответа, деловито продолжила: - Ладно, попробую добраться. Ты живешь все там же, в своей глуши?

-- Почему глуши? Третий округ застройки - это двадцать минут от центра.

-- Все в той же крохотной квартирке? Ладно, встречай... - она ослепительно улыбнулась и коммуникатор погас.

Я вскочил, торопливо умылся и понесся в маркет за продуктами.

* * *

Когда домофон пискнул и появилось лицо Женечки, на столе уже стояли салаты, а в термопрессе аппетитно шкворчала мясная заморозка с овощами. В вазочке торчал букет тюльпанов - я уже не помнил, какие цветы она любит, купил на всякий случай.

-- Может быть, ты меня все-таки впустишь? - произнесла Женечка так сухо, что я вздрогнул.

-- Конечно, проходи...

Послышался гул, и в дверном проеме сперва показалась классическая сумка-сирусянка на гусеничном ходу, а за ней вошла Женечка. За эти шесть лет она почти не изменилась - такая же тоненькая, курносая и веснушчатая, вот только лицо оказалось бледным.

-- Алекс, ну это полный кошмар, - заявила она с порога, и голос ее дрогнул. - Не знаю, как вы с этим живете?

-- Что случилось? - испугался я.

-- Ничего особенного, - произнесла Женечка, сдернула накидку и, не глядя, бросила за спину.

Накидка упала на коврик прихожей, звякнув пряжками. Женечка испуганно обернулась.

- Ах да, - с отвращением произнесла она. - У вас же и вешалки не подхватывают... Как я могла забыть?

-- Что случилось, Женечка? - Я шагнул к ней.

-- Ничего. Ровным счетом ничего, - она поджала губы и вдруг выпалила: - Сперва лайнер заходит на орбитальную платформу под прицелом этих ужасных противометеоритных пушек! Я думала, Земля на военном положении! Думала, у вас война! Думала, вот-вот - и...

-- Постой, но как иначе? Это же для твоей безопасности. Ведь метеориты...

-- Для безопасности?! Для безопасности вести сирусянский крейсер под конвоем метеоритных пушек? А длиннющая очередь к таможенному терминалу - тоже для безопасности? Мимо полицейских роботов, вооруженных бластерами?

-- Женечка, но ведь на любой транспортной станции должна быть охрана... Они же именно тебя защищают!

-- А толкотня в посадочном блоке тоже должна быть? А хамство в маркете?

-- Хамство? Ты побывала в маркете?

-- Да, я зашла в маркет в порту чтобы купить воды! И меня моментально обхамили!

-- Кто?!

-- Уборочный робот!

-- Как это? - растерялся я.

-- Он сказал. Сказал: если вы закончили свой выбор, пожалуйста, пройдите к кассовому столу! Представляешь?

-- И что?

-- Как - что? Я - гражданка Сириуса, я высший примат! У меня галактический паспорт! Как смеет этот бак со щеткой мне указывать, чем мне заниматься?

-- Ты ему так и ответила?

-- Разумеется! Какое его вообще дело, закончила я выбор или нет?!! Это мое приватное дело!!!

-- Тише, тише, Женечка...

-- Это мое право - торчать в маркете хоть всю жизнь! И вообще, что за командный тон? Что за указания?!

-- Ну... может, ты стояла в проходе, а ему надо было проехать?

-- Это его проблемы! Он робот, я примат! Во что превратится цивилизация, если каждая щетка начнет указывать, куда пройти?! Где здесь ванна, черт возьми, в твоем доме?!

-- Где обычно... - Я вздохнул, отступил на шаг и махнул рукой.

Женечка скрылась за дверью ванной, долго возилась с защелкой, долго плескалась в воде. Лишь один раз сквозь плеск глухо донеслось: "это теперь называется ванной?" Я ждал на кухне, меланхолично выдирая из ближайшей миски с салатом длинные ростки сои.

Вышла она уже более спокойная и румяная. Прошла на кухню и села.

-- Я прилетела на Землю всего на пять дней, - доверительно сообщила Женечка. - Меня никто не встретил. Ни ты, ни Лизавета, ни Ганс! Никто из нашего колледжа!

-- Ганс вообще-то в Гренландии второй месяц, - пробормотал я. - У них съемка. А Лизавета сейчас много работает, она же...

-- Я знаю, - отмахнулась Женечка, - Ганс мне писал. Но впечатление складывается.

-- Ты голодная? - На всякий случай я пододвинул к ней вазочку с салатом.

-- Этим вы питаетесь? - Женечка брезгливо уставилась на пеструю салатную стружку.

-- Это настоящие овощи, - объяснил я. - А сейчас будет мясо.

-- Мясо? Мясо земных животных? - Она брезгливо поджала губы. - Нет, спасибо.

Я потупился. Женечка помолчала, а затем ободряюще хлопнула меня по руке.

-- Ну ладно тебе, ладно, - произнесла она своим прежним голосом. - Зато я привезла тебе в подарок настоящий йоссо для коктейля! У вас же нет йоссо.

-- Почему нет? - я обернулся к холодильнику. - Йоссо - это ведь кислородное желе?

-- Нет! - покачала головой Женечка. - Йоссо - это сирусянское кислородное желе. Ты попробуешь и поймешь разницу.

-- Спасибо, - поблагодарил я. - Но да бог с ней, с едой! Расскажи лучше, как ты? Какими судьбами здесь?

-- Все расскажу, - улыбнулась Женечка, - что за земная суетливость? На Сириусе есть такое правило: раз в шесть лет социальный улей дает женщине васо на посещение... родимого погребия?

-- Погребия?

-- Как это по-вашему? Семейный склеп, где соты замороженных останков предков.

-- Кладбище что ли?

-- Да, кладбище. И это - священное право каждого гражданина Сириуса, независимо от того, где находится погребие. Поэтому мне оплатили звездолет в оба конца - представляешь, какая это дикая сумма? Полжизни работать. И вот я здесь!

-- Как это здорово! - воскликнул я. - Так по тебе соскучился! Расскажи, как живешь, где работаешь? Как Пашка? У вас детей пока нет?

-- Ну... - Женечка задумчиво опустила вилку в салатницу и поковырялась в овощной стружке. - Мы пока не работаем, а учимся. Жилище и продуктовую корзину нам оплачивает благотворительный фонд иммиграционной общины. Права на детей нам пока не дают, разумеется. Это надо заработать.

-- Но вы не работаете?

-- Говорю же тебе: мы учимся.

-- Все шесть лет? - удивился я.

-- А как ты думал? - Женечка вскинула брови. - Там и по двадцать лет учатся! Это здесь все примитивно. А там все по-другому, на самом высшем уровне. Понимаешь? Там очень высокая технология. Один лишь сирусянский язык - это такая мощная штука...

-- Ты уже свободно говоришь? - поинтересовался я.

-- Ну... что значит свободно? Свободно сирусянский язык может знать только сирусянка. Ты же знаешь, человек не владеет магнитной и световой модальностью, у нас органов таких нет. Поэтому только звуковая модальность. По крайней мере, сирусянки меня понимают, когда я что-то начинаю говорить.

-- А ты их?

-- Я их - только письменно.

-- Ясно. То есть, ты пока не работаешь...

-- Нет. Но у нас есть суточная трудовая обязанность, нам за нее начисляют баллы. Но это не работа по специальности, это... как бы тебе объяснить? Это вроде учебного труда. Называется: курс социальной занятости. Ты приходишь на рабочее место и занимаешься занятостью.

-- Чем, прости?

-- Занятостью. В смысле, какой-нибудь работой. Это не так просто объяснить. Технологии Сириуса слишком высоки и многоплановы. Представь, что у тебя в руке влажная тряпка, и тебе надо протереть пыль с перил и витражей...

-- Это ваш труд?! - изумился я.

-- Нет же! - раздраженно топнула ногой Женечка. - Не перебивай! Просто представь. Представил? А теперь представь, что это надо делать не с пылью, а с информацией.

-- Как это?

-- Я же говорила, ты не поймешь. Там нет грязной работы, как вы здесь привыкли, там нигде ни пылинки - это все убирают роботы. Зато много самой разной работы с информацией за терминалами. Тряпка и витражи - самая подходящая аналогия, так нас учат на курсах первой адаптации. После курсов первой адаптации - начинается учеба. Ну а устроиться на настоящую работу там очень сложно, надо знать язык и всю систему Тай.

-- Восемь тысяч правил Тай? Я читал об этом.

-- Восемь тысяч триста два. И сочетания!

-- И Пашка тоже не работает? Он ведь все-таки магистр кибербиологии...

-- На Сириусе эти ваши земные магистры ничего не значат. Там абсолютно другая кибербиология. А Павел - он же мужчина. По сирусянским законам самец не должен работать и покидать семейный очаг.

-- Как, вообще никогда не покидать? - Я опешил.

-- Разумеется, в переносном смысле. Разумеется, там цивилизованное общество, мы выходим из дома часто. В клуб земной диаспоры ходим, на концерты ходим, друзей навещаем, ездили на экскурсии несколько раз. Но по улицам ходить мужчине, тем более, одному без самки - там это не принято.

-- А что такое? - насторожился я. - Изнасилуют? Или в тюрьму посадят?

Женечка поморщилась.

-- Алекс, ты дикарь. Я же не сказала - запрещено, верно? Я же не сказала - опасно? Я сказала: не принято.

-- А в чем разница?

-- Во всем! Вот ты сможешь обмотаться бинтами с ног до головы как мумия и пройтись по центральным улицам Москвы? Сможешь, никто тебя в тюрьму за это не посадит. Но смотреть будут как на больного и шарахаться.

-- Ясно, - кивнул я.

Мяса уже не хотелось.

-- Ой, чуть не забыла! - всплеснула руками Женечка. - Сейчас покажу самое главное...

Она пошла к своей сумке, долго в ней копалась, и вернулась с большим старомодным планшетом.

-- Я же привезла показать фотографии, - сообщила она, включая планшет.

Планшет прогревался долго и изображение появлялось постепенно. Сперва я увидел что-то напоминающее египетскую пирамиду, уходящую острой верхушкой под облака. Затем выяснилось, что пирамида состоит из квадратиков и опоясана колоссальной сетью лестниц.

-- Дом, где мы сейчас живем, - торжественно сообщила Женечка и вопросительно заглянула мне в лицо.

-- Красиво, - аккуратно похвалил я.

-- А ты думал! - Усмехнулась Женечка и ткнула пальцем в дальний бок пирамиды. - Вот эти два сото - наши.

-- Сото?

-- А как по-вашему? Балконы? Нет, окна. Окнобалконы. Ладно, это только начало! Смотри...

Женечка нажала кнопку, и изображение сменилось: комнатка из пористого цемента с покатым полом в виде чаши, на дне которой чернела дырка. Из стены рядком торчали четыре блестящие трубки, каждая из которых оканчивалась коробочкой, напоминавшей электронный будильник. Над каждой трубкой висело по полотенцу.

-- Наш санузел в доме, - объяснила Женечка. - Вода горячая, холодная, теплая и техническая.

-- Туалет или ванна? - уточнил я.

-- Это - санузел, - с ударением повторила Женечка. - Во всей обитаемой Вселенной одни лишь земляне строят ванную и туалет раздельно.

-- А это что? - Я заинтересованно ткнул пальцем в будильник.

-- Счетчики, разумеется. Ведь цена воды разная в зависимости от биржевого курса, времени суток, сезона года, фазы лун...

-- Ух ты, как интересно! Можешь увеличить?

-- На этом планшете фото не увеличивается, - отмахнулась Женечка. - Да какая разница? Дальше еще интереснее будет. Вот смотри, вот это - наш самоход, мы на нем ездим в мегаполис. Видишь, какие гусеницы широкие? Мы специально выбирали с самыми широкими гусеницами. Он чуть дороже, зато считается, что они меньше стирают настил гаража, поэтому ниже аренда. В итоге получается выгодно.

Когда фотографии закончились, первые лучи солнца уже пробивались сквозь жалюзи. Женечка бережно спрятала планшет в прозрачный пакетик и убрала в сумку.

-- Как странно! - сказала она, подходя к окну и сладко потягиваясь. - Всего одно солнце. Вам его хватает?

* * *

Она обязательно решила пройтись по центру Москвы. Честно говоря, я не очень понимаю, какой интерес бродить по центральным проспектам, если ты в этом городе родился и вырос. Но наверно после шести лет на Сириусе хочется именно этого. Вдобавок Женечке нужен был музыкальный магазин и аптека - ей надавали всяких поручений. Я хотел поднять свой флаер, но Женечка в ужасе помотала головой и наотрез отказалась лететь. И мы поехали на подземке до Универмага, а дальше пошли гулять пешком. Женечка удивленно осматривалась.

-- Ну вы отгрохали тут за эти шесть лет! - наконец признала она.

-- Где? - рассеянно оглянулся я.

-- Ну вот, например, что за золотой шар висит над проспектом? Голограмма?

-- Это? Да нет, кафешка просто такая автоматическая, на один столик. Зеленый глазок - значит, свободна. Хочешь кофейку?

-- Целая кафешка ради одного столика? - Женечка с подозрением прищурилась. - Нас туда не пустят. Или у тебя ценный статус в земном обществе?

-- Пустят-пустят, куда денутся... - улыбнулся я, поднимая руку и призывно щелкая пальцами.

-- Это наверно дико дорого? - засомневалась Женечка.

-- Да вполне нормально, обычная кафешка. Я угощаю, разумеется.

-- Нет, это я угощаю! - с вызовом ответила Женечка.

Золотой шар плавно опустился к тротуару и выбросил пандус. Мы поднялись внутрь, сели за столик и выбрали сорт кофе. Шар взмыл в воздух, плавно поворачиваясь в обзорном режиме. Женечка как зачарованная уставилась в тонированное выпуклое стекло на город, плывущий внизу.

-- Ну а что нового выпустил Майк Задди? - наконец поинтересовалась она, переводя удивленный взгляд на сахарницу.

-- Кто, прости?

-- Майк Задди.

-- Что-то знакомое... - Я почесал нос. - Это из реалити-шоу ведущий?

-- Ты с ума сошел? - Женечка оторвала взгляд от кнопки сахарницы и уставилась на меня. - Это певец знаменитый! Помнишь, мы в колледже слушали? Танцевали, помнишь? "Я дельфин! Я плыву-у-у!"

-- А, ну конечно, Майк Задди! Я плыву... И что-то у него про солнце было...

-- У меня есть все его записи! Так что он, ничего нового не записал?

-- Честно говоря, с тех пор про него не слышал, ни по радио, ни по каналам. Надо в сети поискать о нем, наверно же он чем-то занимается... Осторожно, просыпешь, это сахарница!

-- Странно, а у нас он каждый месяц бывает с концертами в Центре адаптации... - рассеянно пробормотала Женечка, с подозрением откладывая сахарницу. - А вы сейчас что слушаете?

-- Это тебе лучше у Ганса спросить, - честно ответил я, - он у нас меломан, а я, ты ж знаешь, без слуха...

-- Ганс в Гренландии, - с ударением напомнила Женечка. - А мне интересен твой эсп.

-- Кто?

-- Эсп. Как это по-вашему? Нрав? Мода? Хобби?.. А, вкус! Мне интересен твой вкус.

-- Ну, не знаю даже... Ну, что? Ром-джаз мне нравится последнее время...

-- Кто это?

-- Их много коллективов... Это стиль такой, там стерео-гармоники на компьютере рассчитаны так, что дают резонанс в ушной раковине, я тебе включу послушать. Получается, будто звук прямо в ухе рождается, щекочет и покалывает. Забавно, в общем. Расслабляет.

-- Это что-то типа Бона Ли?

-- Кого?

-- Ну, китаец такой, Бон Ли. У Пашки брат иммигрировал четыре года назад, он только и слушает Бона Ли. "Мяу-ду, мяу-ду, - ой-ли - мяу-ду..."

-- Кажется что-то такое было... Мяу-ду... - Я кивнул. - Да, был такой хит четыре года назад, песня года вроде. Бон Ли его зовут, говоришь? Не знал, что у него кроме этой песни еще что-то есть. Но это совсем не ром-джаз.

-- Бон Ли у нас в общине тоже постоянно выступает с гастролями, - с гордостью сообщила Женечка. - Могу тебе прислать его диски!

Щелкнул аппарат, на столик опустились две чашки кофе и вазочка с чипсами.

-- Слушай, ну а сирусянская музыка тебе как? - осторожно поинтересовался я.

-- Бесподобно, - ответила Женечка. - Это самая богатая музыка во Вселенной: там же все три модальности.

-- Постой, но как ты ее слушаешь?

-- Только звуковую модальность, понятное дело.

-- А вот я не врубился, если честно, - признался я. - Скачал как-то в сети послушать - там же просто щелчки...

-- Тебе и не понять, - хмыкнула Женечка. - Там не просто щелчки. Там очень своевременные щелчки. Каждый щелчок на своем месте. Только чтобы это понять, надо жить там, а не здесь. Ты еще не надумал?

-- Куда? На Сириус? Нет, ну что ты... У меня же здесь Ленка, и работа, и...

-- Очень зря, - покачала головой Женечка. - Здесь нет ни перспектив, ни здоровья. У вас терроризм и экология подорванная.

-- Не преувеличивай, - обиделся я. - На Сириусе, скажешь, терроризма нет? Клан шауров или как их там...

-- Шаверов. Но такого беспорядочного терроризма, как здесь, там нет, - твердо сказала Женечка. - Там все продуманно. А эти ваши ужасные столкновения флаеров? Никогда в жизни не сяду во флаер на Земле!

-- Какие столкновения? - изумился я и махнул рукой на прозрачную стену, за которой носились тысячи шаров. - Вот же, летают! Да и мы... - Я хотел сказать, что и мы сейчас сидим во флаере и не падаем, но вовремя осекся: похоже, Женечка думает, что автоматическое кафе это не флаер, пусть так и думает. Я продолжил: - Во флаерах автоматическая навигация, компьютерные трассы, столкновений быть не может.

-- А сбои?

-- Исключено. Ты ж знаешь, это моя профессиональная область. При сегодняшнем стандарте навигации вероятность аварии - один на миллиард, причем лишь при условии, что пассажир грубо нарушил правила безопасности, например, отключил блокиратор двери чтобы...

-- Вот как? - перебила Женечка. - Почему же тогда шесть лет подряд, каждую неделю, как новости не включишь: на Земле снова упал флаер? Почти раз в неделю, стабильно!

-- Так это же на всей Земле! - улыбнулся я. - На всей! Их же здесь миллиард!

-- И что это меняет? - строго одернула Женечка.

-- Отношение меняет, - рассмеялся я, - отношение. Меня окружает миллиард исправных флаеров, а тебя - голая подборка аварийной хроники.

-- Ты или дурак, - сказала Женечка, - или притворяешься. Или вас здесь зомбируют.

* * *

Мы сидели в парке. Женечка глядела на экран моего коммуникатора. Он оставался темным. Я поглядел украдкой на часы - мне сегодня позарез надо было появиться на работе.

-- Все-таки это оуш, - наконец произнесла Женечка, вернув мне коммуникатор.

-- Что?

-- Оуш. - Она пощелкала пальцами. - Как это перевести? А, свинство! Это свинство, не отвечать на мой звонок.

-- Ну, может, у него как раз съемка? К тому же, он ведь не знает, что это твой звонок, коммуникатор-то мой...

-- Оуш, оуш, - гневно повторила Женечка. - Полное оуш! Я пролетела полгалактики! Восемь световых лет, три парсека! А он не может прилететь на денек в Москву из какой-то там Гренландии?

Я промолчал. Заикнуться о поездке на работу сегодня уже казалось невозможным. Ладно, выкручусь как-нибудь.

-- А Лизавета? - Женечка всплеснула руками. - Она-то в Москве? Я уже почти день тут, а она не нашла времени со мной повидаться!

-- Она ведь работает с десяти до десяти... - напомнил я. - Она с этого месяца директор линии.

-- Хорошо, а Славик? А Карина? Тоже директор линии? А Моня? А эта, как ее... помнишь, белобрысая такая, со Славиком вместе ходила на лекции?

-- Моня сегодня к нам заедет, - напомнил я. - А в пятницу мы едем к Лизавете.

-- Огромнейшее ему спасибо! - взмахнула руками Женечка и с возмущением пошевелила пальцами, как шевелят щупальцами рассерженные сирусянки. - Моня выделил для меня полчаса! Подумать только! Да если бы кто-нибудь из вас приехал на пару дней на Сириус, разве бы я пошла в эти дни на работу?! Я бы взяла кредитное ан-васо от всей учебы! Я бы носилась с вами по всему мегаполису, я бы показала бы вам все достопримечательности, от васо-центра до Великого Дворца Матки, да славятся вовеки ее Золотые Благоуханные Крылья! Да разве только я? Когда к нам приезжает кто-то с Земли, вся человеческая диаспора с ним носится целые дни, и знакомые и незнакомые!

-- Женечка... - я попытался взять ее за руку, но она выдернула ладонь.

-- И не Женечка! Вам абсолютно наплевать на меня! Вы черствые, эгоистичные земляне! Вы - раса хамов! Я задыхаюсь на этой планете от атмосферы злобы и агрессии! Я чувствую себя здесь униженной и бесправной!

-- Женечка!

-- Да!!! Вы привыкли к этому! Вы не понимаете, что можно жить иначе! Вы сидите в своей вонючей дыре, в нищете и дешевизне, среди токсичной атмосферы и низкой гравитации! Занимаетесь своими дурацкими делишками! У вас даже вешалки не подхватывают! У вас любой робот может тебя обхамить походя! У вас пограничный контроль как уголовная зона с бластерами! Я летела на Родину! Я так скучала все эти годы! Я так мучалась - правильно ли мы тогда сделали с Пашкой, что решились на перелет? Правильно ли мы сделали, что все бросили ради будущего наших детей и убежали с планеты, которая мчится в кризис, в гибель, в гражданскую войну и голод? И вот я снова здесь! И что? Что я вижу? Пыль! Бескультурье! Бесчеловечность!

-- Тише, тише, Женечка, - я вкрадчиво взял ее под локоть. - Здесь неподалеку хороший интерактивный трехмер, если ты еще не смотрела новую серию про...

-- У меня нет прав участвовать в интерактивных трехмерах... - отрезала Женечка. - Я еще не сдала на права.

-- Какие права, о чем ты?! Это же просто управляемое кино!

-- Спасибо, я в курсе.

-- Ладно, хочешь, закажем экскурсию в Бобруйский зоопарк? Самый большой в Галактике.

-- Самый большой в Галактике - на Сириусе. Сорок тысяч существ.

-- В Бобруйском двести тысяч...

-- Это ложь, тебя обманули.

-- Хорошо, поехали в йоссо-бар? Ты же любишь йоссо?

-- Слишком дорогое удовольствие, - покачала головой Женечка.

-- Да нет же! Ну ладно, хочешь, слетаем в Гренландию к Гансу? В конце концов, сейчас закажу трассу, у меня конечно не самый быстрый флаер, но часа за четыре, я думаю...

-- Отвези меня в порт, - тихо произнесла Женечка.

-- Что?

-- Отвези меня в порт, Алекс, - прошептала она еще тише. - За сумкой, и в порт. Я устала. Я не могу больше, Алекс! Не могу!!! - Она забарабанила по моей груди кулачками. - Не могу, хватит!!! Я хочу поменять билет на сегодня.

-- А как же... - Я растерялся. - Как же Лиза? Как же на кладбище съездить?

-- У вас все равно не дают сотовую поверенность.

-- Что это значит?

-- Это отчетная поверенность, что ты действительно провел пять горьких дней в склепе предков, а не развлекался. Без нее социальный улей Сириуса больше никогда тебе не выдаст васо на посещение погребия.

-- Погоди... - я растерялся. - Делов-то! Давай попробуем взять какую-нибудь справку у сторожей... Дадим им денег...

-- Фу! Как вы здесь погрязли в коррупции и бюрократии! - с отвращением произнесла Женечка. - На Сириусе ни одна земная справка не действительна, если ты не в курсе.

* * *

Женечка стояла у черты, а вокруг стояли такие же женщины с гусеничными сумками-сирусянками. Чуть поодаль суетилась пара - муж и жена - с большими эмиграционными тюками.

-- Жаль, конечно, что так получилось... - я виновато развел руками.

-- Ты тут ни при чем, - ответила Женечка. - К тебе у меня никаких претензий.

-- Честно? Ну, слава богу.

-- Слава Матке и ее Благоуханным Крыльям, - поправила Женечка. - У нас говорят так.

-- Ясно. Ну... огромный привет Пашке!

-- Алекс! - она вдруг взяла меня за рукав, на ее глазах навернулись блестящие слезинки. - Алекс, послушай меня: это проклятая планета, у нее нет будущего, поверь мне! Бери Ленку и переезжайте на Сириус!

-- Мы к вам прилетим в гости, - пообещал я. - Обязательно прилетим. Чуть подкопим денег - и слетаем в отпуск. И вы тоже прилетайте...

Женечка молча помотала головой, прижалась ко мне и всхлипнула. Сбоку к нам тихо подъехал робот в черно-желтой таможенной раскраске, постоял нерешительно, а затем все-таки козырнул.

-- Провожающих просим покинуть зал отлета, - без интонации сообщил он. - Начинается посадка.

-- Нет! - твердо качнула головой Женечка, и скулы ее возмущенно дрогнули. - Я сюда больше - ни ногой!

Леонид Каганов, 2006