А ведь были и мы рысаками поборниками свободы слова – куда там Америке! Конец 80-х помните? И начало 90-х, да и середину тоже. Ни одной хорошей новости. Да что? – чем хуже, тем лучше вообще: там завод встал, там ж/д перекрыли, тут марш протеста полумиллионный оттоптался, во главе с Папой Зю (помните Папу Зю? – я – да), тут посредством фальшивых авизо весь банк в папахе рогожке вынесли, там, это, в коробке из-под ксерокса, наоборот, внесли… мимо нуждающихся вдов и сирот в лице шахтеров-палаточников. Ну и штурм Грозного венцом всему. Швабо-о-о-о-ода-а-а-а-а-а! В том числе и от журналистской этики. И так почти десять лет подряд, каждый день, по всем телеканалам, не считая радио и газет. С той лишь разницей, что каждый канал врал по своему.
Но вот что я вам скажу. Идите с утра в киоск, купите финскую газету, и прочитайте внимательно ту самую негативную новость, которая аннонсирована на первой странице, а на третьей развернута в большую статью. Что вы увидите? Правильно, упаковку. Формат. Негатив упакован, расфасован, уравновешен, оформлен в историю, у которой может быть продолжение – или предположительное завершение в суде, в больнице, в лоне семьи. То есть: негатив ней-тра-ли-зо-ван, остранен от жизни читателя, взят под контроль – и у читателя возникает ощущение, что его это ни разу не касается, и с ним лично никогда, пожалуй, не произойдет. Словом, мир стоит и будет стоять. Западная пресса лет пятьдесят училась вот так паковать новости, где-то недоговаривая, где-то подчеркивая, где-то смещая акценты. Свобода слова? – скорее, свобода владения словом, и ненавязчивый учет спроса, существующего на внутригосударственном информационном рынке.
На российском иннформационном рынке потребность в позитивных новостях возникла, я думаю, к 1994-му году. Кто ее тогда удовлетворял? «Времечко» и «Сегоднячко», милые телепередачи, где рассказывалось про кошек, старушек, несчастные случаи со счастливым коцом и пр. Рейтинг был охуительный, между прочим…
Понимаете, народ устал. Вернее так: народ утомила, достала, заебала заполонившая экраны, в основном, чернуха (газеты читать перестали еще в 1992-м, когда денег не стало), которая никак не помогала выживать в экстремальных условиях полураспада. Хорошо, возьмем крупный план: семья, мать, отец, дочь, не бизнесмены. Им даже зарплату платят вовремя – только ее едва хватает, потому что госсектор. Но кое-как жизнь, конечно, идет, налаживается, иногда радуют себя покупочками… А им каждый день про рэкет, коррупцию, вымогательства квартир, заложников, коммуннистический реванш. Куда бечь? За границу – возраст уже… Остается телевизор выключить. Они и выключают. Или смотрят «Сегоднячко». Или, там, «Пока все дома». Или «Сам себе режиссер». Или это… ну как его… Ну, с Якубовичем-то передачу… «Поле чудес», вот! Заметьте, тогда Путин служил референтом при Собчаке (это папа Ксении Собчак, если кто забыл) в питерской мэрии – и ни о какой пропаганде, ни о каком отвлечении внимания речи не шло. Общественность сама отвлекалась. Устали люди жить в стране, где все разваливается, включая Президента. И людей можно понять. Людей нужно понять. Их необходимо понять до того, как они попрут с дубьем на улицы.
Но даже зайца можно научить играть на барабане. А уж подавно журналисты – братия чуткая, и общественные потребности улавливает, пусть и с опозданием.
Так вот, возвращаясь к нашим баранам: пропаганда, конечно, есть, куда ж без нее. Вы включите в той же Финляндии телевизор в День независимости – и через час вы его выключите к чертовой матери, потому что сплошые марши, ветераны и Маннергейм. В России тоже разворачиваются потихоньку, учатся форматно паковать негатив, объяснять невнятные действия правительства, и вообще создавать впечатление, что все путем. Только Путин им этого не приказывал. Поначалу, по крайней мере. Это им рынок приказывает, потребности читателей и слушателей диктуют: хотим позитива! Хотим позитива, иначе зачем жить, строить и так далее? В гробу мы видели трупы, пока сами живы.
И подите упрекните человека, который уже какой год работает не по специальности, получает зарплату в конверте, трепещет при всяком слухе о падении той или иной валюты – подите, упрекните его за то, что он не хочет знать про пытки в Чечне, например...
Но я, поскольку за конверт не работаю, и вообще живу в другой стране, хочу другого. Вот есть сайт «Кавказ.орг». И еще всякие – там и форум, там и видео, там и статьи про зверства русской армии. Полная свобода слова, ага. Но где, позвольте спросить, сайт «Заложники.орг», на котором были бы видео, запечатлевшие, как детям отрезают пальцы, вырывают волосы – а взрослым рубят головы (видео эти предназначались для семей заложников – с тем, чтобы поторопить их со сбором выкупа)? Там к месту были бы форумы и онлайн-консультации психологов для заложников и членов их семей. И статьи. Где, я вас спрашиваю, этот сайт? Его нет. И не будет. На западом информационном рынке нет спроса на эти сведения.
Свобода слова, свобода слова… Скорее, дамы-господа-товарищи – доступность информации – вот за что надо бороться. Доступность информации вне зависимости от конъюнктуры.

(с) polina-k